В 1965 году, когда приближалось 20-летие победы в Великой отечественной войне, редактор газеты «За кадры цветной металлургии» поручил мне написать очерк об участнике войны - проректоре института «Цветных металлов и сплавов» Загирове Николае Хайбуловиче. Я в то время был студентом 4 курса этого института. Николай Хайбулович, которому в то время исполнилось 39 лет, встретил меня приветливо, но твердо заявил, что ему очень не нравится эта идея с написанием о нем очерка. После этих его слов я видимо стал настолько печальным, что он сжалился надо мной и мягко сказал: «Но я понимаю, что Вам дали задание и Вы должны его выполнить, поэтому я постараюсь кое-что вспомнить о моем участии в войне». К счастью, через три дня после нашего разговора состоялась встреча студентов и преподавателей института с поэтом Виктором Уриным, который служил во время войны в одной роте с Загировым. Воспоминания Загирова в беседе со мной и Виктора Урина на встрече в институте, помогли мне выполнить задание редактора. Очерк под названием «И ВОЛНЫ ШЛИ ОГНЕМ ОБОЖЖЕНЫ» был напечатан в газете. Ниже он приводится без каких-либо изменений.
1965 год. Уже давно перестали падать на землю, обливаясь кровью, солдаты. Города залечили раны. Отстроены сожженные дотла деревни. Поставлены на гранитные постаменты танки и орудия тех лет, теперь мирно нацеленные в небо истории.
Но на операционный стол еще ложатся солдаты тех военных лет, чтобы извлечь, напомнившие о себе осколки. И воспоминания о войне наваливаются на них с новой силой. Так случилось и с Николаем Хайбуловичем Загировым.
Снежный январь 1943 года. В числе многих сверстников Загиров, не дожидаясь призыва, ушел на фронт добровольцем. Ему было тогда 17 лет. После училища его направили в 3-ю гвардейскую танковую армию, которой командовал генерал-лейтенант Рыбалко. Загирова зачислили в отдельную роту автоматчиков. предназначенную для прорыва обороны. Там он был избран заместителем комсорга роты, а комсоргом роты – поэт Виктор Урин.
По дороге на фронт молодых бойцов тревожили мысли о том, что они должны будут убивать людей. Слова о ненависти доходили до них еще слабо. Но после того, как они посмотрели на сожженные деревни, разрушенные города и окоченелые трупы повешенных советских людей, им захотелось ловить в прицелы гитлеровцев и убивать их беспощадно.
Вспомнилось первое ранение. Город Прилуки. Уцелевший каким-то образом гитлеровец, дал очередь из автомата. Пуля обожгла плечо. Но не ушел и тот, высоко откинув голову, он упал навзничь под чужим, неприветливым для него небом.
23 сентября 1943 года перед рассветом рота, в которой воевал Николай Хайбулович, форсировала Днепр. По словам Загирова, такого ада он до этого ещё не испытывал.
Виктор Урин об этом написал так:
Я помню Днепр сначала голубой.
Потом он от осколков стал рябой,
Я никогда здесь прежде не бывал,
Я думал он река, а не металл.
Я думал он прохладный, только тронь,
Я думал он вода, а не огонь.
Но сгустки крови в яростном огне,
Как будто марки клеились к волне
И волны шли огнем обожжены,
Как письма не вернувшихся с войны..
Подняться на высокий, сильно укрепленный берег, рота не смогла. Пришлось окапываться в песке у самой кромки обмелевшего Днепра. Сквозь песок выступала холодная вода. Кристаллы льда обжигали руки, а вода пропитывала все тело. В таких лунках они пролежали почти двое суток под постоянным обстрелом и бомбежкой. К счастью бомбы зарывались глубоко в песок и потери от взрывов снижались.
Только через сутки над их головами с нарастающим шумом потянулись огненные полосы реактивных снарядов. Это заговорили «Катюши». Правый берег вскипел, словно по нему прошли огненные смерчи. Затем на правый берег переправились и другие части и немцы были оттеснены от Днепра.
А 27 сентября, сильно поредевшая рота, снова попала на переднем крае под сильную бомбежку. Немцы сделали около ста самолето-вылетов, то есть больше чем по одному самолето-вылету на каждого человека, к тому же с полной бомбовой нагрузкой. Для многих этот бой оказался последним. От роты остались единицы. Бой оказался последним и для Загирова.
Очнулся он от режущей боли в ноге. Была ночь. В 7-10 метрах от него ходил долговязый немец и посылал в темное небо через равные промежутки времени ракеты, которые выхватывали из темноты , распаханное снарядами и бомбами поле. Гитлеровец постоянно кричал: Хальт! Хальт! Хальт! Возникло желание снять его автоматной очередью, но рассудок говорил, что слишком невыгодно. Вскоре на возвышенности появились 5 или 6 немцев, и тогда ослабленный палец нажал на спусковой крючок. Очередь была короткой, автомат захлебнулся в песке. Тогда Загиров встал и, ожидая выстрелов сзади, запрыгал на одной ноге к кукурузному полю. Но выстрелов почему-то не было.
Только на третьи сутки он дополз до своих.
После ранения его признали непригодным для фронта. Для него началась новая мирная жизнь – учеба в институте цветных металлов и сплавов, а после института учеба в аспирантуре и трудная, но интересная работа в этом же институте.
Я часто вспоминаю об этом интеллигентном, мягком человеке по отношению к другим, но очень требовательным и непреклонным к себе. Он никогда не повышал голоса, старался быть незаметным, но. несмотря на это, оставался в институте самым заметным и авторитетным человеком.
Позднее я написал стихотворение о человеке, образ которого я списал с Николая Хайбуловича.
Он не кричал в огне своей обиды.
Высоких слов не звал и в грудь не бил.
Не говорил, что первым всё увидел.
Он незаметным был.
Любил работу, не терпел похвал
И лжи боялся больше всех на свете
Заметности своей не выделял,
Но был и в незаметности заметен.
Вечная память Николаю Хайбуловичу – настоящему коммунисту, герою войны и труда.
Валентин Лапин,
Член КПРФ Дзержинского района.
Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.